Публикуем работы победителей конкурса "Информационная волна - 2015" в номинации "Текстовый материал".
Дарья Ряппиева (Олонец)
1-е место в номинации "Текстовый материал", возрастная категория от 14 до 22 лет.
О чем молчит земля
Еще в прошлом году мы познакомились с поисковым отрядом «Романтик» из Подмосковья: в июне 2014 года в Самбатуксе у памятника танкистам и десантникам похоронили экипаж самолета ИЛ-2, найденного силами «романтиков». Поисковые работы велись и весь август этого года, также в районе Самбатуксы. Нам удалось встретиться с командиром отряда и руководителем экспедиции Виктором Леонидовичем Габренасом.
Состав экспедиции
Виктор Леонидович пригласил нас посетить лагерь, посмотреть на ход поисков. Мы, разумеется, приглашение приняли. Приехали на место, где базируется экспедиция. Оно несколько отличается от виденных уже нами: ноутбук, телевизор, беспроводные микрофоны и караоке есть не в каждом лесу — быт, как говорится, налажен. Лагерь большой, на несколько «улиц», причем у каждой свое название: Севастопольская, Архангельская и так далее. Все это названия мест, откуда в Карелию прибыли поисковики. География впечатляет: здесь люди из поселка Ашукино, где и базируется «Романтик», Севастополя, Архангельска, Екатеринбурга, Подмосковья, Москвы, Новгорода, Алтайского края.
— Здесь собрались люди, для которых поиск солдат стал смыслом жизни, многие занимаются этим более двадцати лет, — поясняет Виктор Леонидович. — Не покривив душой скажу, что это лучшие из лучших. Опытные, грамотные — начиная от безработных и заканчивая зампрокурора Архангельской области. У нас вольный лагерь: нет ни подъемов, ни отбоев, ни построений. Обязательно только проводим посвящение в поисковики: кто впервые прибыл, тот лопату целует, грязью мажем — все как положено.
«Романтик» приезжает в Самбатуксу уже много лет подряд. Отряд из Алтайского края в прошлом году приехал к нам впервые: осмотрелись, этим летом вернулись. С поисковиками из Севастополя Виктор Габренас уже работал ранее на их родине, еще в бытность города украинским. Два года назад в Карелию приезжал командир севастопольского отряда, год спустя к поискам подключился весь состав. Севастопольцы известны в своих кругах, поскольку они работают на 35-й береговой батарее — это такой мемориальный комплекс, знаковое место обороны Севастополя. Все, что там сделано, сделано их руками.
— Для меня поиск начался еще в детстве, — говорит Виктор Габренас. — Это сейчас железа в лесах почти не осталось, а в мое время штыки валялись на каждом шагу. Сначала интересовали именно вещи, артефакты. Бывает, доску перевернешь — а там череп. И как-то не по себе становится. Потом с поисковиками начал общаться. Так оружие отошло на второй план, важнее стало найти бойца и перезахоронить.
Виктор Леонидович работает в МЧС сапером разминирования территорий, в школе ведет кружок военной археологии, поэтому в лагере немало детей и подростков. Искать погибших ездит во время отпуска, исключительно за свой счет. Хоть «Романтик» и состоит в структуре ДОСААФ России, но многим общество помочь не может. Однако в этом году произошло приятное событие.
— Нам глава нашего поселения выделил двести тысяч рублей на оборудование. Так выпал шанс впервые за все время обновить все палатки, костровое оборудование, купить новый генератор, — рассказывает командир отряда.
Находки
В этом году возле Ильинского поисковики подняли еще один самолет. Ни летчика, ни парашюта внутри не было, самолетные части все на месте. Скорее всего, летчик успел выпрыгнуть. Установили номер двигателя, по нему можно будет узнать судьбу машины и человека: откуда летел, добрался ли до части.
— Упал он, скорее всего, в 1941 году — патронная лента 1938 года. А может быть, и в 1940-м — такое тоже может быть, если была аварийная посадка, например, — поясняет Виктор Габренас.
На данный момент в Самбатуксе обнаружили десять бойцов, четверых уже похоронили. Еще до двоих сложно добраться, сквозь них проросла береза. А торопиться здесь нельзя, так что, вероятно, поисковики вернутся к ним в следующем году. И кто знает, о чем еще молчит земля, какие находки ждут своего часа.
Виктор Леонидович показал нам недавно найденные предметы: именной котелок, ложку с нацарапанной на ней неприличной картинкой — солдатское творчество.
— Всегда интересно находить такие самодельные артефакты, — говорит он. — Есть у меня рюмочка, сделанная из патрона: с окантовкой, выбит узор и звезда, написано — 1942 год. Сейчас еще ложку нашли, расписную, в идеальном состоянии, все подписано: как зовут, откуда родом хозяин. Но мы ее не при бойце нашли, может быть, просто потеряна. Если хозяин жив, вернем ее.
А такие случаи уже бывали. Только не с ложкой, а с медальоном (у другого отряда). Нашли медальон, прочитали, на памятнике выбили фамилию, как они думали, погибшего солдата. Приехали к родственникам в деревню, привезли медальон. Люди слушают, не понимают ничего. «Так он же живой!» — говорят. Оказалось, что солдат бежал в атаку. Осколок попал в брезентовый ремень, штаны стали спадать. А бежать-то надо. Ну, он штаны и скинул, а жетон в кармане был.
На основе таких находок при школе, с которой сотрудничает Виктор Габренас, был открыт музей.
Раскопки
После разговора Виктор Леонидович предложил нам посмотреть на ход работ своими глазами — мы попали на самое начало раскопок еще одного найденного бойца. По пути к месту заодно пообщались с ребятами, которые помогают взрослым в поиске. Кристине из Алтайского края здесь нравится, она приезжает уже во второй раз, а ее подруга Вика — в третий.
— Это затягивает! Бывает, правда, что от вида костей становится жутко. Но хочется найти всех: узнать, как зовут, как он здесь оказался, какая у него судьба. А еще тут очень добрые люди, по вечерам сидим у костра, песни поем, — рассказывает Кристина.
Мы вышли на небольшую полянку, в углублении виднелась каска. Виктор Леонидович подошел к ней, присмотрелся. Достал, показал нам — оказалось, рядом лежала кость. И прокомментировал:
— Это рука.
Вычислив примерный радиус расположения тела, мальчишки вырубили кусты и неглубоко окопали каску кругом. После чего девочки с ножами сели вокруг «стола» и приступили к перебору верхнего слоя земли. Почти сразу наткнулись на подошву сапога. Очистили— 43-й размер. К концу раскопок на «столе» будет видно положение солдата — пока все не обнаружат, с места его не сдвинут.
Жаль, конечно, что мы не увидели финального этапа — вечерело, пора было возвращаться в лагерь. Место раскопок укутали лапником, двинулись к выходу из леса. Простились с отрядом на дороге.
— У нас говорят не «до свидания», а «до завтра», — поправил нас Виктор Леонидович. — Потому что неважно когда, хоть через год, но завтра обязательно наступит.
Ксения Сабурова (Петрозаводск)
2-е место в номинации "Текстовый материал", возрастная категория от 14 до 22 лет.
Все пришло с улицы, или «Экстремальная сторона»
Пятый фестиваль «Extreme Side» прошел в минувшее воскресенье в рамках акции «Открытые улицы». На фестивале собрались все неравнодушные к уличной спортивной активности – брейкеры, скейтеры, райдеры, паркурщики и многие другие. Организаторами выступили Сергей Сущевич и Евгений Андреев из «Центра молодежи», сообщает Sport-karelia.com.
Торжественное открытие состоялось на пересечении улиц Антикайнена и Гоголя. Первым удивлением для зрителей стал троллейбус, который, видимо, сбился с маршрута и оказался на непривычном месте. Мало того, что место для него необычное, так еще и уличные художники не жалели на него краски – медленно, но верно на троллейбусе появлялось оптимистичное граффити с изображением велосипедистов. На вопрос маленькой девочки, зачем они это делают, художник ответил: «Чтобы тебе на нем было веселее кататься». И действительно, на разрисованный троллейбус без привычной городской рекламы намного приятней смотреть, посмотрим, как будет на нем кататься.
Гости из Санкт-Петербурга выступили с показательным представлением «Йо-йо», рассказали про историю этой игрушки и провели мастер-класс для всех желающих.
Интерактивное выступление получилось у петрозаводских жонглеров, которые не падали духом, когда у них что-то не получалось, втягивали в свою игру зрителей, а под конец удивили всех неожиданным завершением номера.
Также зрители увидели выступления Капоэйры клуба «Mundo Capoeira» и показательный бой по тайскому боксу клуба «Не сдавайся», после чего были также даны мастер-классы по этим видам спорта.
После «Открытых улиц» фестиваль продолжился на стадионе «Юность». Там было несколько площадок. Танцевальная, где участники соревновались в мастерстве брейкданса и хип-хопа, площадка для сткейтбордистов, роллеров и BMX. Рядом с детской площадкой расположились те, кто преодолевает городские препятствия – паркурщики.
На запасном футбольном поле для всех желающих проводили мастер-классы по жонглированию и огненному шоу.
На «Экстремальной стороне» также можно было увидеть площадку для маунтинбайка, где проходили состязания по памп-треку*. В своих разрядах первыми стали Андрей Путря, Максим Шевченко, Никита Недошивин и Людмила Пенкина.
- Безусловно мероприятие удалось и очень понравилось. – Говорит Александр Григорьев, организатор «ЯлгораRace Эндуро» 2015 - На площадке памп трека царила домашняя обстановка, все друг друга знали и было очень комфортно. Я был уставший, так как с семи утра помогал на велодне, но в целом проехал хорошо, от первого место меня отделяли пол секунды.
Что касается организации фестиваля, то нельзя не сказать о неполадках и упущениях. На торжественной части не было обещанных показательных выступлений по брейкдансу и трикингу. На «Юности» же практически на всех площадках единственным способом общения с аудиторией были рупоры. Комментаторам было очень сложно перекричать громкую музыку, рассказывая о происходящем на вверенных им площадках. Так что, непросвещенному зрителю было сложно понять, что же такое он видит.
Проблемы со светом также вызвали бурю негодования у зрителей и участников «Экстремальной стороны».
Несмотря на организационные пробелы, атмосфера фестиваля захватывала с головой. «Все пришло с улицы» - и действительно, где еще мы ощущаем жизнь так полно, как на улицах города?
Фееричным завершением «Экстремальной стороны» стало огненное шоу. Этот фестиваль - одно из тех мероприятий, неизменно привлекающих молодежь нашего города и вызывающих у нее энтузиазм. Будем надеяться, что в следующем году “Extreme Side” снова вернется на улицы нашего города в улучшенной версии!
* Памп-трек — специальная велосипедная трасса, представляющая собой чередование ям, кочек и контруклонов и не содержащая ровных участков. Особенность памп-треков заключается в том, что набор и поддержка скорости осуществляется не за счёт вращения педалей, а с помощью специальной техники прохождения («прокачки») волн — в ямы велосипед «вжимается», на кочках «расслабляется».
Юлия Бараева (Петрозаводск)
3-е место в номинации "Текстовый материал", возрастная категория от 14 до 22 лет.
«Вы что, сдурели что ли? Война… На улице солнце! Солнце! А ты говоришь — война…»
Роза Филипповна Епифанова работала медицинской сестрой во время Великой Отечественной войны, пела перед ранеными и помогала им жить. После войны Роза Филипповна с 1968 по 1982 гг. работала в Петрозаводском государственном университете лаборантом на кафедре общей физики. С медалями, старыми фотографиями и доброй улыбкой встретила нас женщина.
- Начало войны? Как сейчас помню. В этот день мама сшила мне темно-синенький сарафан и красную кофточку. Было воскресенье, и мы с девчонками собирались пойти в театр. У нас была хорошая компания, и нам тогда было 14 лет. И тут прибежали, стучат в окно: «Скорее! Война началась!». Вы что, сдурели что ли? Война… На улице солнце! Солнце! А ты говоришь — война… Оказалось, война. На этом наш театр закончился.
С самого начала войны Роза Филипповна работала в госпитале, где ее мама была завхозом и поваром. Еще во время войны с Финляндией женщина работала у летчиков на аэродроме в летной столовой. Тогда маленькая Роза оканчивала шестой класс. Брат Розы Филипповны ушел добровольцем на фронт, был морским пехотинцем, а в 1943 году погиб.
- Их отряд был 1924 года рождения, — рассказывает Роза Филипповна, — Тоже мальчишкой ушел. Сразу пошли и записались. Это сейчас не хотят даже служить, а тогда все рвались на фронт.
Из Петрозаводска семья переехала в Кемь. В госпитале, где работала Роза Филипповна, не было даже оборудования. Все было на скорую руку — война ведь началась внезапно. Розу, которой на тот момент было 15 лет, устроили в физиотерапевтический кабинет. Там она работала полтора года, пока в поселке Лоухи не открыли новый фронтовой госпиталь. Что госпиталь фронтовой, Роза Филипповна повторяла часто. Будто подчеркивала, как близко к ним была война.
Директор витаминного завода
- Меня пристроили в аптеку. Что вы думаете, я там делала? Дали мне топорик небольшой, мешочек и говорят: «Иди в лес, наруби хвои, принесешь, отчистишь и будешь готовить витамин С!» А там лес, болото – далеко ходить не нужно. Села и задумалась, что ж мне делать. И тут как тут эти немцы… А бомбили там часто: Лоухи – узловая станция. И ее бомбили впервые, а я оказалась на болоте одна! Знаете, я напугалась что-то так и… заплакала. Страшно мне стало. Мне 15 лет было. Но все-таки мешок хвои набрала. Мы готовили витамин С и носили его раненым. И прозвали меня Директором витаминного завода! (Смеется)
Бомбили сильно. Один раз у нас с мамой был обеденный перерыв. Нас начали бомбить, и мы выскочили из дома: я первая, мама следом. А балка упала ей прямо по голове. Мама родненькая! Я оглянулась — она лежит… Я бегом обратно, помогла ей. Ничего, обошлось. Я сама больше испугалась. А немцы все стреляли. Мы на болота ложились и глаза закрывали. Наши летчики сразу вылетали, мешали немцам. Чаще всего бомбы в цель не попадали. Но бомбежка есть бомбежка.
«Ни одного раненого не потеряли!»
Госпиталь Розы Филипповны был расположен в школе. Во время войны их часто размещали именно там. Когда взорвалась первая бомба, все стекла разбились.
- Не будешь же ждать, пока разбомбят все здание. Кто-то на носилках переносил людей. И мы, девчонки, подхватывали носилки и тащили вниз. Ничего, все прошло. Сколько раз нас ни бомбили, а мы ни одного раненого не потеряли! Как бомбежка — мы их скорее тащим. Кто-то чуть ли не на себе тянет, кто-то в обнимку идет. Ни одного раненого не потеряли! Но зато много принимали. Были большие апрельско-майские бои. Раненных было так много, что некуда класть. А не бросишь ведь. Ставили носилки в столовую. Надо их принять, записать – чтобы не безымянные были. Не дай бог помрет, нам нужно знать. Но это была война.
В кино показывали, медсестры помогали письма писать. Помогали… (пауза) чем только могли. Мы еще и выступать успевали – с гордостью говорит Роза Филипповна. Пели песни. Вот, посмотрите, — с гордостью Роза Филипповна показывает отрывок из газеты: «Песенка Дженни из кинофильма “Остров сокровищ” в исполнении Никитиной», – Похвалили мое выступление в клубе.
Мы жили. Мы не прозябали — времени не хватало. А пойдешь в палату, споешь – больные так обрадуются! Будто оживает человек. Одна девушка читала стихи. Мы с ней часто вдвоем ходили в палату – я пела песни, она стихи читала.
В 1942 году Роза окончила седьмой класс. Тогда по указу Сталина: молодежь, которая, не окончила последние выпускные классы, получала возможность доучиться. Седьмой класс был одним из выпускных. И Розу собрали в школу. Как вспоминает героиня, принесли у кого что было: кто-то валенки притащил, и даже тулуп нашли!
- У меня ничего не было. Думала, вернусь обратно в Петрозаводск, но город уже закрыли, и дороги не было. Пришлось остаться, но я не жалею.
«А только не журавли летели, а летели над нами немецкие самолеты»
Роза работала санитаркой. Тогда девушку отправили проходить курсы медсестер на Украину, ей было почти 16 лет.
- Поехали к Кременчугу, а там река знаменитая – Днепр, через нее Кременчугский мост. По мосту уже нельзя было ездить и даже пешеходам проходить. Нас везли по понтонному мосту. Едем по Днепру… И опять налетели немцы. А я же певунья! Встала около дверей и запела: «Ой, Днепро, Днепро, ты широк, могуч. Над тобой летят журавли…» А только не журавли летели, а летели над нами немецкие самолеты. Девчонки кричали мне: «Розка, замолчи!», а потом сами подхватили. И пока не переехали, мы пели эту песню. Перед нами Днепр переходили наши солдаты. В шинелях. Дело это было уже под зиму, вода холодная… Мы видели, как они в воде шли, бедненькие наши. Моста не было, никаких лодок! На руках солдаты держали оружие. Бомбили и в нас, и в них. Не знаю, как они перешли, но переходили вброд…
И курсы Роза Филипповна окончила на «отлично», а после учебы девушки поехали искать свой госпиталь.
-Мы дошли до станции, подождали, пока подойдет воинский эшелон. Нас взяли даже не в вагон, а на открытую платформу. Ничего, не страшно – ехать надо же. Сидим с Нинкой на платформе, смотрим, стоит какой-то эшелон. Что-то знакомое показалось… Увидела маму свою! Как закричу: «Мама!»
В госпиталь Роза вернулась уже медсестрой.
- Первый раз, когда пошла уколы делать, со мной пошла хирург. Я иду, боюсь, а она: «Ну что ты боишься? Не бойся!» Я у нее в любимчиках была. Меня все любили — я самая молоденькая. Как к ребенку относились.
Встреча с будущим мужем
Перед тем, как уехать из госпиталя Роза встретила своего будущего мужа. Он попал раненым в этот же госпиталь. Ранение было небольшое, и солдат мог не приехать, но «Катюша», на которой он работал, была разбита.
- И он мне понравился, и я ему понравилась. Он был старше меня на шесть с половиной лет. Мы стали с ним переписываться. Я была 16-летняя, а ему вон, как много лет! И я писала ему на «Вы». Он писал-писал, и ему, видать, надоело. Получаю письмо: «Здравствуйте, Роза». Тоже на вы! Я подумала: «ух, какой» и не стала писать ему! Несколько месяцев не отвечала. Он просил прощения: «Розочка, извини. Просто мне надоело, что на вы. Я же не настолько старый». Я читала, но не писала. А потом все-таки написала. И мы встретились.
Вот «Катюша», — Роза Филипповна показывает фотографии молодых парнишек на фоне военной установки «Катюша», — Он был командиром дивизиона. А как-то нам попался цыган, – Роза Филипповна снова вспоминает госпиталь,– Научил нас танцевать цыганочку! Надо же было одежду похожую найти. А у нас даже серьги были! Сделали из консервных банок! У цыгана нога была вся в гипсе, гипс соединялся с телом, а он отплясывал! А еще был Вася – хороший аккордеонист. Был тяжело ранен, лежал и не вставал. Много было таких – госпиталь же фронтовой, мы подбирали сразу с фронта. А Вася лежал и играл на аккордеоне. Он играл, а я пела. Танцевал даже комиссар госпиталя. До того здорово у нас получалось! – добродушно говорит Роза Филипповна. Ездили они на передовую: пели и выступали. Один раз поехали к артиллеристам и чуть ли не попали в плен. Были с концертами и у летчиков.
У мужа Розы Филипповны есть знаменитый Орден Александра Невского – редкий орден. В Карелии он есть только у пяти человек.
- Уже когда поженились, узнали: оказывается, наш госпиталь следом за ними ехал! Они там безобразничают, а мы их поднимали. Потому что госпиталь – фронтовой! – повторяет женщина, — Многие просились обратно на фронт. Были случаи — убегали из госпиталя.
Вспоминает Роза Филипповна и битву на Курской дуге. В Курской области воевал ее муж. Раненых отправляли на санитарных поездах, тех, кто не мог ехать — везли на машинах. У госпиталя даже помещения не было! Только сеновал, а раненых-то надо принимать. Местное население помогали, чем могли. Легкораненые тоже помогали. Не было такого, чтобы кто-то сидел и просто смотрел, что медики делают.
- Мы с девчонками носили раненых так: одна в голове, другая в ногах и понесли. Меня ругали: «Роза, нельзя тебе таскать одной! Отнесут другие» А у меня потом мозоли были. Даже сейчас, наверное, есть. Вот сейчас в кино показывают – несут носилки по два-три человека. Да не было такого, если на передовой! Тащили девчонки молодые. В головах тяжелей, в ногах – не так.
«Да куда ж вы едете? Уже ж ведь войны-то нету!»
Из Румынии госпиталь поехал в Чехословакию.
- Выходит чешка и говорит: «Братушки! Да куда ж вы едете? Уже ж ведь войны-то нету!» Было второе мая. Они уже знали: войны нет. И она так ручки сложила: «Братушки, да куда ж вы едете… войны-то нет!» Второе мая, — повторяет Роза Филипповна, — Ну как нет? Мы-то лечить раненых едем, а не убивать кого-то. Проехали Прагу. И к нам стучатся в дверь: «Девчонки! Война кончилась!» Вот ведь, сколько радости было… — впервые Роза Филипповна прослезилась.
Госпиталь доехал до Братиславы. В это время полк будущего мужа Розы Филипповны остановился в Праге. Но тогда еще никто из них не знал, где кто находится.
«Как мы все-таки боролись за свою Родину!»
- В первый месяц войны не хватало ничего, — женщина снова вспоминает начало войны, — ни ваты не было, ни бинтов. Бинты стирали. Это говорит об одном: наши не были готовы. Мы мох использовали как вату! Никто не отказывался трудиться: все старались норму не только выполнить, но и перевыполнить. Война уже закончилась, и раненых было меньше. Многие снова убегали: знали, что едет их часть. Какое у людей было сознание – думали, что надо быть в своей части. Их кормят и поят, а они убегают, в бинтах. Одного майора даже закрывали в сарайчике! Надо было на перевязку. Я перевязывала его, а на дверях стоял часовой. Но он все-таки удрал от нас. Как мы все-таки боролись за свою Родину! «За Родину! За Сталина!» — только такие крики и было слышно.
Нашел по письмам
Шесть месяцев после окончания войны Роза Филипповна работала.
- Я еще не получала послания от своего будущего мужа. Мы ехали на распевку своей компанией. Едем, а девчонки: «Розка, а вдруг сейчас капитанчик попадется, а мы его и отобьем». Я им: «Отбивайте. Не знаю, где он и находится…» Знала, что он приблизительно в этих краях.
И подъезжаем в госпиталь, выскакиваем из машины. Смотрю, ходит какой-то солдатик. К часовому подошел, что-то спрашивает, а я не слышу. Дежурный ему: «Да вот, смотрите, сестричка стоит». Мне еще интуиция подсказывала… Смотрю, из машины выскакивает: «Розочка!». По письмам он нашел меня и сделал предложение. Мама была не согласна. Мы погуляли с ним, поплавали по Дунаю. И уехали с мамой в Россию. Он приехал к нам снова. Говорит маме: «Розочке будет хорошо. Мне она нравится. Да и я ей нравлюсь». Мама ни в какую. Тогда он пошел в госпиталь к комиссару, стал с ней разговаривать: «Мне она понравилась. Война уже закончилась. Куда они поедут? Там все разрушено». «Ну смотри, — говорит, — если ты только обидишь Розочку... она у нас самая молоденькая». Написали мне на бумажке: «Медсестра такого-то госпиталя направляется для продолжения службы в такую-то часть». А часть оказалась их, военная, «Катюша», и не было там ни одной женщины! (Роза Филипповна смеется)
Уговорили маму и поехали в Прагу. Праздновали там свадьбу. На свадьбу приезжали мои девчонки. Он послал за ними грузовую машину. Отменная была свадьба – музыка из пражского оркестра. Все офицеры были. А мама купила платье мне! Красное! Купила босоножечки – красные! И купила мне кулон – красный! Все красное. Это мне на свадьбу так. Что было, то было… И кто-то сказал: «А где невеста?» Ей ответили: «Так вот, в платье». «Что, — говорит, — красное?! А почему красное?» А ей отвечают: «А потому что у нас все замуж в красном выходят! Комсомольцы…» (Смеется) Вот так я свадьбу сыграла в красном платье, красных босоножках. И жили мы 69 лет вместе.
С мужем Роза Филипповна ездили по разным городам – и в Петербурге, и в Москве и даже во Львове побывали. Два года жили в Австрии. «Не выходите замуж за военного, — шутит она, – но зато интересно!» А в 1948 семья вернулась в Петрозаводск.
Про счастье и мечту
Роза Филипповна гордится своими внуками: «Я не одна! У меня правнучка – золото! Правнук – золото! Красивый парень такой. Мм… Закачаешься!» «А там не попал вам отзыв? Видели? Правда, хороший?» – с улыбкой говорит Роза Филипповна. Она подготовилась к встрече: надела медали, нашла фотографии и документы. Один из них – рекомендательное письмо. В нем написано, что Роза Никитина – ответственный и достойный работник.
На вопрос «У вас есть мечта?» женщина отвечает: «Правнуки… Я за них болею. Чтобы они хорошо окончили школу и поступили. Машенька круглая отличница, выиграла грамоту и премию. Хочу, чтобы у них все хорошо было. Это большая мечта».
- Я заставляю себя вспоминать. Иногда и не вспомню, — признается Роза Филипповна. После интервью она рассказывала еще истории. Казалось, может бесконечно их вспоминать (хоть и жалуется на память), и всегда будет интересно слушать. Ведь сколько за ее жизнь у нее накопилось того, о чем можно рассказать. «Ведь счастья не для всякого одинаково» — во время одного из таких рассказов Роза Филипповна вспомнила слова своей знакомой.
После встречи с Розой Филипповной захотелось быть счастливыми! Захотелось быть такими же молодыми душой, как она. Не жаловаться на глупые проблемы, не откладывать дела на потом. Жить захотелось. И пришли в голову банальные, но страшные мысли: как мало сейчас ветеранов. Каждого нужно беречь. К каждому их слову и воспоминанию нужно трепетно и заботливо относиться. Сколькому нам нужно у них научиться! Сколько нужно успеть перенять себе… «Счастья вам, девочки!» — уже в дверях говорит Роза Филипповна. Мы благодарили ее, а на глазах были слезы, в душе – желание жить.
Ольга Сидорова (Петрозаводск)
1-е место в номинации «Текстовый материал», возрастная категория 23-30 лет.
Через колючую проволоку к Победе
«Когда мы общались с немцами гражданскими, они подходили к нам и щупали рога: «А где же они у вас? Нам Геббельс говорил, что у русских коммунистов растут рога!». Вы сейчас, наверное, и не поверите, но были такие моменты, идиотские... – Вспоминает петрозаводчанин Николай Федорович Логинов, и тут же прибавляет: – Но немцы были разные. У меня сложилось впечатление, что в целом там неплохие люди». В этом году ветерану исполнится 94 года, но о времени, проведенном в лагерях Моосбурга и Мюнхена, он рассказывает с достоинством, спокойно. Слушаю о том, что пришлось пережить, когда ему было чуть больше 20-ти, и становится стыдно за то, что иногда жалуюсь на жизнь.
– Я родился 5 декабря 1921 года в Аткарске, это районный городок Саратовской области. Мои родители в 1905 году поженились, отец служил в армии, и его отправили в Тифлис, Грузию. Писарь первой категории – у него был такой красивый каллиграфический подчерк. – Начал Николай Федорович с рассказа о родителях. – А в 18-м году в Грузии была революция, и во всех государственных учреждениях ввели грузинский язык, а его отец не знал. Поэтому они с мамой в ноябре 1921 года вернулись в родной город отца – Аткарск, а 5 декабря родился я. Была такая голодовка, поэтому отец ушел в сельскую местность, работал секретарем сельсовета. Там мы и выживали.
Большой была семья. Сестра Оля родилась в 12-м году, в 26-м году мы переехали в город Сарапул, в Удмуртию, там родился брат. Потом было четверо детей, и жили они от одного до полутора лет, и всех четверых мама похоронила, для родителей это кошмар был. В 1924-м году родилась сестра Тоня, в 27-м – Михаил, в 32-м году – Анатолий. Сейчас из всей семьи остался я один, а мне уже (улыбается) 93 года. Конечно, это судьба.
В Сарапуле отец работал бухгалтером на Рязано-Уральской железной дороге. Там же в семь лет я пошел в школу. Отучился восемь классов, и мы с приятелем Женей Солиным решили податься в летчики – тогда все хотели летать. Поехали в Вотское военно-авиационное училище Саратовской области: его приняли, а меня – нет, из-за зрения. В 38-м году я поступил учиться в лесомеханический техникум в Сарапуле. Продолжал заниматься гимнастикой, которой увлекся с шестого класса: турник, брусья, кольца, конь, вольные упражнения… И в 39-м году меня, как успешного спортсмена, отправили в Ленинград в Лесотехническую академию на всесоюзное соревнование по гимнастике. Там я занял седьмое место. Раньше ведь не было ни мастеров спорта, никого не было…
Десять дней войны
5 декабря в 1940 году мне исполнилось 19 лет, а в феврале 41-го года с третьего курса техникума меня призвали в армию. Сначала нас отправили на Восток, до Златоуста. Там простояли четыре дня, нас обмундировали: сняли все гражданское, цивильное, выдали шинели. Думаю, ну все, кинут куда-нибудь в Китай, в Японию... Но оттуда отправили в Минск. Служил в 6-ой танковой дивизии, 26 саперном батальоне, там я и был, как война началась. Я был спортсменом, и меня там так гоняли! Ведь тогда мало было ребят, которые и грамотными были, и выносливыми.
Большинство – из деревень, из Средней Азии много было, и из них я был наиболее развитым, способным, даже побывал в Питере в 1936-м! (смеется)
22 июня 41-го, в Минске, меня подняли по тревоге в пять часов утра: «Беги срочно за командиром батальона!». Я был связной. Телефонов не было, и пять километров я бежал, чтобы пригласить начальника штаба, и вместе с ним мы вернулись в часть. Когда мы вернулись, уже всех собрали на митинг, кричали: «Ой, мы такие… Немца не допустим, убьем!». Там было три батальона: связи, наш саперный и автобат, по 500-600 человек в каждом. Тут же нас переобмундировали: сапоги, шинели, вплоть до портянок – все новое!
Минск 22 числа не бомбили, а с 23 июня немецкие самолеты уже стреляли по каждому солдату: «тра-та-та-та-та». Был такой момент: я дружил с двумя ребятами, и при новом налете мы легли на землю. Кто-то прокричал: «Надо встать, обстрел сильнее». Мы встали, все трое встали рядом, прижались к чему-то, уже не помню. Я оказался посередине: двух из нас застрелили, а я остался жив. Вот такая судьба.
Здесь же получил винтовку, 120 патронов и три гранаты-лимоночки. Вот с этим мы пошли воевать (улыбается). А у немцев у всех автоматы, все идут с загнутыми рукавами – так тепло было!.. Мы вышли из Минска, подошли к Слуцку, вырыли окопы, и из них стреляли по немцам. А они нас бомбили самолетами, из минометов. Ой! (вздыхает) И там мы продержались дней десять-двенадцать…
Меня вызывает начальник штаба и просит срочно передать пакет в штаб-дивизию. Я его спрятал в сапоги – ни в коем случае нельзя, чтобы он к немцу попал. До дивизии километров 20. На мне: шинель, противогаз, винтовка, сидор. Знаете, что такое сидор? Это вещмешок: там мыло, полотенца, котелок, зубной порошок… Я бегом бежать. Семь-восемь километров, уморился, захожу в одну деревню – совершенно пусто. Вышел за околицу. Смотрю: пасется лошадь, с уздой.
Думаю, ох, я сейчас на лошади доеду! Поймал, перекинул узду, наконец, сел. А она без седла, хребет вот такой (показывает горку). Я проехал на ней километра полтора-два, измучился весь! Думаю, провались ты пропадом! К вечеру дошел к своей части. Отдал пакет. Меня накормили, отдохнул, утром – обратно пошел по этой же дороге в свою часть. Не дошел, может, полтора-два километра.
Смотрю, идет группа парней, 18 человек, до сих пор помню. Я узнал нескольких из нашего батальона. Я говорю: «Вы куда?» – «Как куда? Домой, – oтвечают. – Нашу часть разбили, начальник штаба нас распустил, сказал, ребята, расходитесь, кто как может. Он отошел от нас и застрелился. А что нам делать, рядовым солдатам?». Я говорю: «Мне-то что теперь делать?» – «А что делать? Там уже никого нету, идем вместе с нами». И мы пошли на восток, прошли двое-трое суток, попали в болото, там нас засекли немцы. Они мимо проезжали на мотоциклах, обстреляли. Несколько человек погибло, а тех, кто остался жив, вывели из болота. Так я попал в плен. Если честно говорить, там, на Западном фронте в плен попало почти три миллиона наших отборных русских солдат.
Лагеря и переводы
Из Минска мы ехали через Варшаву в Германию. В Берлине была баня с жидким мылом, его я тогда увидел впервые. Помылись, нас всех наголо обрили. Немцы очень следили за нашей гигиеной в плену – боялись эпидемий.
Сначала нас отправили в рабочий лагерь в Моосбурге. Большая лагерная площадка была разбита на секторы, у каждой нации – свое место: русские рядом с французами, были и итальянцы, поляки, чехи… Французы нас подкармливали: через забор, колючую проволоку они бросали нам сигареты, галеты. Они получали каждый месяц посылки от Красного Креста, нам посылок не давали, потому что Сталин заявил: «У меня пленных нет, у меня есть изменники Родины». И вот я был изменником Родины. Но я же не пошел в плен с поднятыми руками!
Наши строили аэродром для немцев: били камни, кирпичи, копали дренаж. Всего человек 150. А я был переводчиком на лагерной площадке – знал 20-30 немецких слов. Если понимал, что немец хочет сказать, то переводил, и от наших передавал им слова: где на пальцах объяснял, где – на словах. И меня немцы немного огораживали, не давали трудной работы. Был на заводе повар по имени Кукимос, до сих пор помню это имя, он все время со мной по-братски говорил, никогда не ругался, а иногда даже давал поесть.
В лагере жестокости не было, а на заводе BMW, на который нас перевели позже – да. Он был в Мюнхене, там мы работали в лагере Карлсфельд. Завод в то время выпускал авиационные моторы, работает и сейчас. Немцев молодых уже совсем не было – все были на фронте, оставались одни старики и женщины. Там каждый из нас работал по специальности: кто токарем, столяром, сапожником, а я был слесарем по ремонту оконных пролетов, дверей, замков. На заводе немцы просто издевались над нами: бывало, принесут мешок моркови или репы, соберут нас на плацу, высыпают на землю все из мешков: «Бери, хватай!» И вот наши, каждый хочет ухватить побольше.
Но и здесь не все немцы были такими. На заводе со мной работал австриец, он иногда подкармливал меня, приносил два кусочка хлеба и говорил: «Вушт!», это колбаса по-немецки. Немцы любили не такую колбасу, как мы – твердую, с салом, а как паштет, и намазывали ее на хлеб. И вот два-три кусочка с колбасой положит в уголок и скажет по-немецки: «Никола, осторожно. Возьми, поешь». Офицеры были звери, а рядовой солдат другой. Кстати, по субботам немцы никогда не работали, рабочий день всегда только по восемь часов, не больше, отдыхали все праздники. А наши работали сутками.
А вообще кормили в лагере так: утром заваривали чай, зверобой, для нас это было очень полезно. В обед – брюква с капустой. Вечером опять чай, без хлеба. Только в обед давали четвертинку хлеба. Так мы жили почти два года. О чем думал в лагере? Ностальгия была: в Германии даже березок таких нет, как здесь. А это жизнь наша, мы привыкли к лесу.
Три месяца до Дрездена
Зимой 1944 года нас освободили американцы, и я попал в Советский фильтрационный лагерь, он был в Венгрии. Кстати, когда нас американцы передавали нашим властям, они черный хлеб не ели, и нас кормили только белым. А когда приехали в советский лагерь, мы ели ржаные сухари. Ой, кошмар! (смеется). Так подумаешь, жутко даже вспомнить… В фильтрационном лагере меня спрашивали, как себя вели те, с кем я жил в немецком: что они делали, какие слова были. Там же часто звали вступать в Русскую Освободительную армию, воевать вместе с немцами. Посчитали, что за мной не было никакого обмана против Советской власти и освободили.
В фильмах много вранья. Геройских поступков на войне я сам не видел. Показывают, когда бежали на немца, кричали: «За Родину, за Сталина!», я такого не слышал. Было так: «Ура, за Родину!». Я после плена в атаку ходил всего два раза. В январе 1945-го меня направили в действующую армию. Я больше трех месяцев воевал в 194-ой тяжелой артиллерийской гаубичной бригаде, был вычислителем дивизиона. И с этой бригадой дошел до Дрездена, там война для меня кончилась. В Берлине я не был. С Германией подписали договор 8 мая, а в это время мы под Дрезденом еще выбивали прямой наводкой из подвалов немецкие группировки, которые перестали уже быть действующими частями. И только 18 мая бои эти прекратились.
После этого мы поехали своим ходом на тракторах, на машинах через Запад: я прошел Германию, Чехословакию, доехал до Венгрии. Там я прослужил целый год, и только в июне 1946-ого приехал домой, в Сарапул. Смотрю, дома одна старшая сестра Оля, спрашиваю: «Где же мама с папой?». «Они картошку окучивают» – отвечает. «Какую картошку? Мы же никогда ничего не сажали!», – пошел туда. Мама увидела, меня, в форме, закричала, заплакала. Я говорю: «Да ты что, мама!». Конечно, так долго не виделись!
Пошел в горком комсомола, к первому секретарю. Смотрю – а это Женя Солин, мой приятель, с которым мы хотели поступать в летное училище. Оказалось, его самолет сбили в 43-м, и у него на обоих ногах оторвало все пальцы. Его списали, и он стал секретарем горкома. Он предложил мне поработать в пионерском лагере: «Одни девчонки там работают, нет ни одного мужика, который смог бы справиться. Езжай физруком». Там я продолжил заниматься гимнастикой с ребятами. Провели вторую смену лагеря, а потом я поступил учиться, на третий курс техникума радиопромышленности в Сарапуле.
***
Пока Николай Федорович учился, во время футбольного матча он познакомился с будущей женой Клавдией Васильевной. Кстати, она тоже прошла всю войну, была зенитчицей на Западном фронте, освобождала Кенигсберг. Прожили с ней 52 года. Сразу после техникума Николай Федорович попал по распределению в Петропавловск, работал технологом на военном заводе. С 50-го по 54-ый год был в Старой Руссе главным механиком завода. В конце 54-го приехал в Петрозаводск и больше 30 лет проработал на Онежском тракторном заводе: вначале старшим мастером, затем начальником цеха, начальником отдела, главным диспетчером завода. Последние пять лет был председателем Совета ветеранов ОТЗ.
Сегодня живет с дочкой, к сожалению, вторая дочь умерла, не стало и жены. Но он, как мне показалось, остается оптимистом, говорит: «Чтобы жить долго, нужно хотеть жить. А так ничего не поможет». Даже о том, как ждет с января этого года слуховой аппарат, который полагается ветеранам бесплатно, рассказывает с улыбкой: «Решил и Путину позвонить (16 апреля была «прямая линия» с президентом – прим. ред.) – что я потеряю? Дозвонился, сказал, мне уже 93 года, под старость лет потерял зрение и слух. До сих пор не могу получить слуховой аппарат, и это не только я один. В гробу мне этот аппарат не нужен будет!». На время лицо Николая Федоровича стало серьезным: «Не ответили даже. Никому ничего не надо».
Жаль, что даже сегодня, спустя 70 лет жизнь дедушек и бабушек за 80 ничуть не легче, чем в те страшные годы, когда они были молодыми и не просили ни у кого помощи. Греют их лишь воспоминания…
Арина Аликина (Петрозаводск)
2-е место в номинации «Текстовый материал», возрастная категория 23-30 лет.
Бесплатный спорт: адреса и явки
Чтобы укрепить здоровье и нарастить мышцы, вовсе не обязательно тратить деньги в тренажерном зале.
Министр спорта России Виталий Мутко считает, что жители нашей республики обеспечены спортсооружениями на 34%, что на пять пунктов выше среднероссийского показателя. Как найти эти сооружения? Где бесплатно можно бегать, прыгать и подтягиваться?
Беги за мной!
С 2013 года в Петрозаводске развивается движение «Беги за мной», которое бесплатно проводит тренировки и семинары по здоровому питанию. Этот федеральный проект имеет региональных представителей по всей России. Петрозаводск не стал исключением, у нас нашлись волонтеры, решившие популяризировать спорт и здоровое питание.
Руководит региональным проектом Анастасия Носова. Проект живет за счет грантов и энтузиазма волонтеров. Все занятия проводятся на некоммерческой основе. Здесь не работает принцип — бесплатно только первое занятие, на тренировки можно записываться постоянно и ходить на них совершенно бесплатно.
Движение имеет поддержку со стороны Министерства по делам молодежи, физической культуре и спорту Карелии. С их помощью активисты «Беги за мной» всегда во время узнают обо всех интересных грантах и успевают подать на них заявки.
— В рамках проекта проводятся силовые тренировки, стретчинг и занятия по танцам. Также мы организуем различные лекции, посвященные правильному питанию. Всю информацию о нашей деятельности можно найти в группе в «ВКонтакте». Здесь есть интересная подборка о правильном питании, таблицы с описанием состава различных продуктов. Например, можно посмотреть, сколько белков, жиров и углеводов содержатся в ста граммах трески, — рассказала Активист «Беги за мной» Анастасия Оськина.
Хореограф Екатерина Кривуша ведет силовые тренировки и танцы в спортивном центре «FitnessHall». Силовые тренировки проходят по вторникам и четвергам, танцы — по пятницам. В воскресение в помещении стадиона «Спартак» — стретчинг с тренером Аленой Савастьяновой.
Занятия очень интенсивные, многие новички после первых тренировок чувствует себя разбитыми, но возвращаются, говорят активисты. Сегодня на занятия стабильно приходят 12-15 человек.
— Вести здоровый образ жизни — это очень важно. Я сама с детства люблю спорт, увлекаюсь волейболом. Когда узнала о существовании проекта, сразу решила присоединиться. Мы занимаемся совершенно разными видами спорта, у нас нет ограничений. Этой осенью планируем придумать что-нибудь новенькое, — подытожила Анастасия.
Железо
Заниматься спортом в Петрозаводске можно не только на тренировках «Беги за мной». Многим горожанам полюбились бесплатные уличные тренажеры. Если вы еще ни разу на них не занимались, ищите ближайший из списка — и за дело! Они есть почти во всех районах города:
- на набережной, неподалеку от памятника Петру Первому;
- в сквере Беличий остров, он находится на Кукковке напротив дома № 5 по улице Торнева;
- у аптеки на бульваре Интернационалистов;
- на ул. Древлянка во дворе домов № 21 и 23;
- у Лососинки неподалеку от пересечения набережной Ла-Рошель с улицей Красноармейской;
- на Кургане.
Любители бега могут отправиться на Курган, Фонтаны или на Беличий остров, стадион «Машиностроитель» на Зайцева. Баскетболисты собираются возле Дома бокса и школы № 14, в Губернаторском парке, у школ № 45 и 46 на Древлянке. Волейболисты проводят матчи на площадках возле дома № 60 на улице Гвардейской, а также в пойме реки Лососинки ближе к набережной Гюллинга. Наконец, на стадионе «Юность» можно сыграть в волейбол, стритбол, футбол. Здесь же есть скейт-парк и площадка для горного велосипеда.
Елена Савенко (Петрозаводск)
3-е место в номинации «Текстовый материал», возрастная категория 23-30 лет.
«Огромное счастье – победить на соревнованиях, представляя на международном уровне свою страну»
В декабре студентке ПетрГУ Полине Ледковой, победительнице в конкурсе молодых ученых Евросоюза, предстоит участие в Стокгольмском международном научном семинаре, где она представит свою работу, пообщается с нобелевскими лауреатами. В плотном графике занятий, подготовки к выступлению Полина нашла время для интервью, рассказала о себе, научных открытиях, поделилась планами с читателями нашей газеты.
– Полина, Вы еще первокурсница, но при этом уже стали единственным победителем из России на конкурсе молодых ученых ЕС, что Вы сами об этом думаете, какие чувства испытываете?
– Я просто очень рада. Рада потому, что все силы, старания и труд, которые вложили в работу я и мой научный руководитель, получили такой головокружительный результат. Я очень благодарна своему научному руководителю Наталии Геннадьевне Панариной, благодарна заповеднику «Ненецкий» за предоставленные возможности для исследований.
– Поделитесь впечатлениями о конкурсе.
– С 17 по 22 сентября в итальянском городе Милане проходили 27-е Соревнования молодых ученых Европейского Союза. Всего было 169 участников и 104 проекта из 39 стран, включая Китай, Южную Корею и США. Я представляла свою научно-исследовательскую работу «Сукцессии растительности и рекультивация антропогенно-измененных ландшафтов окрестностей поселка Красное и Государственного природного заповедника "Ненецкий", 2013–2014 гг.».
Россию на этих соревнованиях представляли три человека: я, Артём Васильев из Таганрога и Александр Лукьянов из Екатеринбурга.
Я завоевала второе место и получила направление на Стокгольмский международный научный семинар (декабрь 2015 г.), где буду общаться с нобелевскими лауреатами и представлять свою работу.
Впечатления остались самые хорошие. За время соревнований мы успели познакомиться с Италией, подружиться с интересными людьми из разных стран, даже пообщаться с итальянскими космонавтами и покататься до поздней ночи по итальянскому озеру на корабле, где у нас была еще и чрезвычайно веселая вечеринка.
Огромное счастье – победить в соревнованиях, представляя на международном уровне свою страну!
– В своей научной работе Вы выявили особенности протекания сукцессии на антропогенно-нарушенных ландшафтах. Говоря простым русским языком, о чем Ваша работа? Каковы ее практические цели и задачи?
– Сукцессия – это последовательная смена растительных сообществ, другими словами, динамика растительности. Северные экосистемы крайне хрупки. На формирование тундровых ландшафтов требуется много времени. Все процессы протекают крайне медленно. Поэтому, если нарушить участок тундры, шансы на восстановление изначальных кустарничково-лишайниковых сообществ очень невелики, в большинстве случаев такая растительность не восстанавливается, а заменяется другой. Мы (имею в виду себя и своего научного руководителя) исследуем, как восстанавливаются или не восстанавливаются нарушенные участки, разрабатываем рекомендации по рекультивации, применяем их на практике, а также стараемся внедрить эти рекомендации в широкое использование населением. Главная задача – повлиять на экологическое мышление населения, сохранить хрупкие северные ландшафты.
– Вы живете и учились в Ненецком автономном округе. Окончили школу с золотой медалью. Почему при поступлении в вуз выбор пал на Петрозаводский государственный университет?
– Просто не хотелось в большой город, а Петрозаводск мне нравится. Да и в ПетрГУ есть направление с двойной специальностью – педагог химик-биолог.
– Откуда и как давно появился интерес к экологии и биологии?
– Мой научный руководитель Наталия Геннадьевна Панарина начала работу в школе, где я училась, в 2013 г. Буквально сразу она предложила мне поработать в области исследований. Мы начали вместе думать, какой материал можно взять. Тогда мы обратили внимание, что рядом с поселком нарушен растительный покров. Мы начали изучать эти участки, а именно сукцессии, то есть пути развития растительности на таких нарушенных участках. Через некоторое время мы решили отправиться в заповедник и провести аналогичные исследования там (в заповеднике в 70-х гг. бурили скважины газового конденсата, которые затем консервировали; естественно, рядом со скважинами растительный покров уничтожен; заповедник находится в тундре, а тундра – это очень хрупкий природный ландшафт, который при нарушении практически не восстанавливается; в заповеднике есть такие места, где до сих пор голый песок – за долгое время (30–40 лет) так ничего и не сформировалось).
– Повлияла ли победа в конкурсе на Вашу повседневную жизнь?
– Я думаю, на повседневную жизнь это никак не повлияло. Разве что победа на международном уровне укрепила мою веру в себя, свои силы и возможности.
– Вы будете представлять молодых ученых Европы на церемонии вручения Нобелевских премий. Какие чувства испытываете? Волнуетесь?
– Это будет 3–12 декабря в Стокгольме. Волнения я особого не ощущаю. Я скорее в предвкушении столь значительного события.
– Приоткройте секрет нашим читателям: чему будет посвящено Ваше выступление?
– Я буду, конечно же, представлять всё ту же работу, результаты исследований.
– Поделитесь планами на будущее. Кем Вы видите себя после окончания университета?
– На данный момент вижу себя учителем, который, помимо обычных уроков, занимается с детьми исследовательскими работами.
– Какая у Вас мечта?
– Я не ограничиваю себя одной мечтой. Просто ставлю цели и действую в направлении их осуществления.
– Хотели бы стать Нобелевским лауреатом?
– До нобелевских лауреатов мне, конечно, очень далеко. А вот возможность пообщаться с ними – огромная честь. Все-таки это великие люди, которые посвятили науке свою жизнь, и у них есть чему поучиться.
– Чем Вы увлекаетесь? Как любите проводить свободное время?
– Моим хобби за последние два года стала научно-исследовательская деятельность. А вообще я люблю читать книги, рисовать, и играть в волейбол.
Блиц-опрос:
Мой день рождения: 29 мая.
Знак зодиака: Близнецы.
Я не могу представить свой день без: общения с близкими.
Кем Вы хотели быть в детстве? Волшебницей.
Что бы Вы взяли с собой на необитаемый остров? Семью, лучшую подругу и плеер с музыкой, чтобы танцевать.
Любимая книга: «Мастер и Маргарита».
Любимый фильм: «Мастер и Маргарита», «Собачье сердце».
Любимая музыка: ее много, но в любом случае позитивная.
Любимое блюдо: свежая семга с вареной картошечкой.
Домашнее животное: пес Грей и кошка Маруся.
Идеальный отдых: в кругу семьи.
Любимый праздник: Новый год, дни рождения родных и близких.
Лучший подарок – это: радость и счастье.
Любимое время года: все времена года и любая погода.
